[silber-mond]

Название: Kombination ist unbekannt
Автор: silber_mond
Персонажи: Риптайд, Азазель, Эмма, Шоу
Рейтинг: R
Саммари: претендуя, соответствуй.
От автора: Биография Риптайда придумана мной. Способности Азазеля частично взяты из комиксов. Противников "кухонной философии" просьба проследовать нахуй.
Фик пишется для venice_10.

Часть 1. Es war laut und jetzt ist es still
Главы 1-8 здесь.
Часть 2. Wenn die Maske fällt.
Главы 9 -16 здесь
Часть 3. Wahrheit oder Pflicht
Главы 17-24 здесь

Глава 25

Глава 25.

Когда Риптайд приходит в себя и оглядывается по сторонам, первое, что ему хочется – снова потерять сознание, потому что все, что он видит вокруг – это лес вдалеке и небольшое озеро совсем рядом, в двух шагах. Он лежит на его берегу, весь мокрый, и, когда вдруг начинает дуть ветер, Риптайд переворачивается на бок и сжимается в комок от внезапного холода. Он обнимает себя руками, больше по привычке, потому что знает, что ему все равно так не согреться, и пытается вспомнить, как он вообще здесь оказался.
От базы до этого леса около мили, если верить карте Шоу. Риптайд, конечно, считает себя сильным, но на этот раз он уверен, что уж точно не смог бы добраться сюда, да еще так быстро.
Он мысленно прокручивает в голове прошедшие события – вот появился Азазель, вот он исчез, и Риптайд тут же рванулся к выходу, похоже, что ему удалось перескочить через огонь без особых повреждений. Потом, он точно помнит, были пули, он слышал их и даже видел, тогда ему показалось, что стреляют ему в голову, но сейчас ему кажется, что стреляли куда-то по косой, в сторону, или же их просто так удачно относило в сторону ветром… В любом случае это не так важно, его не задело – и это главное, а почему – Риптайду плевать. Его больше волнует то, что он так и не понял, как оказался около озера, и понятия не имеет, как ему отсюда выбираться, особенно если учесть, что сейчас ночь, а он чертовски замерз.
Риптайду безумно хочется спать, но он заставляет себя думать, теперь уже о чем угодно, о подлодке, которую надо как-то приварить к их яхте, о том, что в каюте осталась недочитанная книжка и даже не распечатанная бутылка виски, еще о том, что он, похоже, не так уж безразличен Азазелю. На этой мысли Риптайд усмехается и перекатывается на спину, а потом садится, обнимая колени, чувствуя, как по едва пригревшемуся боку гуляет холодный ветерок.
Он не понимал, что Азазель делает в последнее время, его поступки не поддавались никакой логике, и, пусть Эмма и сказала, что Азазель был таким же мутантом, она была не права. Азазель был демоном как две тысячи лет назад, как век назад, так и сейчас, он выглядел как демон, а люди всегда судили по внешности. Риптайд усмехается и думает, что кентавры и прочие существа, упоминающиеся в мифах, тоже были никакими не божественными существами, а самыми что ни на есть мутантами, просто тогда никто не знал, что подобные вещи возможны. Впрочем, и сейчас подавляющее большинство об этом не знало.
Риптайд убирает со лба и приглаживает мешающиеся мокрые волосы, покрепче обнимает колени. Он представляет, как был бы каким-нибудь богом ветра, если бы родился на десятки веков пораньше и не сошел бы с ума, когда понял, что умеет делать. Он улыбается и вспоминает крылатого блондина, как-то приходившего к Шоу. Не знай Риптайд, что тот был мутантом, мигом поверил бы в ангелов. Но он поверил в демона, и, кажется, ошибся.
- Поднимайся.
Азазель как ни в чем не бывало стоит рядом, руки сложены на груди, кончик хвоста упирается Риптайду в плечо. Риптайд поднимает голову и долго смотрит на Азазеля, и ему кажется, что это какой-то другой мутант, просто очень-очень похожий.
Встать удается не сразу – ноги затекли и не слушаются, а ветер кажется ледяным, Риптайду совершенно не хочется шевелиться и в то же время хочется к себе в каюту, в тепло, к горячей ванне и бутылке виски. Когда Риптайд, наконец, поднимается, он тут же чуть не заваливается обратно, у него начинает кружиться голова, и Азазелю приходится обхватить его за плечи.


Ему кажется, что он проторчал в ванне как минимум сутки, хотя прошло всего около часа. Риптайд согрелся и окончательно успокоился, и теперь ему хочется нормально выспаться, а дальше можно снова идти и воплощать в жизнь планы Шоу.
Он заматывается в теплый халат и выходит из ванной, и тут же в комнате появляется Азазель с дымящейся кружкой в руках и какой-то дурацкой фуражкой на голове. Приглядевшись, Риптайд хмурится – фуражка военная.
- Что-то случилось? – спрашивает Риптайд, по-турецки устраиваясь на кровати.
Азазель молча протягивает ему кружку – Риптайд чувствует запах мяты и, кажется, какого-то ликера.
- Там яд? – интересуется Риптайд.
- Нет, чай. О составе спрашивай у Эммы, - пожимает плечами Азазель и отходит к стене.
Риптайд ставит кружку себе на колени, так, чтобы она не жглась, и прикрывает глаза, принюхиваясь, а потом натягивает на ладони рукава халата и снова поднимает чашку, отпивает.
- Вкусно? – хмыкает Азазель.
Риптайд бросает взгляд на подрагивающий где-то у пола хвост и молча кивает, делает еще глоток.
- Кто поджег ангар?
Риптайд хмурится.
- Разве не ты?
- Нет, - коротко отвечает Азазель.
Риптайд качает головой.
- Я тебе не верю.
- А что, раньше верил?
Еще несколько глотков – и чашка оказывается наполовину пустой. Риптайд смотрит в нее, кусая кончик языка.
- Какая разница? – говорит он, наконец. – Когда-то жил и не верил, переживу и теперь.
Он чувствует, что Азазель смотрит на него, но не поднимает голову.
- Знаешь, ты заебал. За-е-бал, понимаешь? – повторяет Риптайд по слогам, по-прежнему глядя в кружку. – Я никогда не просил меня спасать.
- Ты слишком расслабился. Теряешь хватку.
Риптайд усмехается и залпом допивает чай.
- Нет, я просто тебе доверял. Я думал, что мы друзья. Ты был прав – я идиот. А теперь выметайся ко всем чертям.
Риптайд замолкает, протягивает Азазелю кружку и выжидающе смотрит в сторону двери.
Когда Азазель пропадает вместе с пустой кружкой, Риптайд заворачивается в одеяло прямо поверх халата. Ему снова холодно.


…Окна распахнуты, тонкие белые занавески трепыхаются умирающими бабочками под порывами отвратительно-соленого морского ветра. В костюме-тройке неожиданно жарко, галстук сжимается на горле, душит, заставляя выгибаться в судорожных спазмах. Тысячи змей ползут по телу, горячие змеи с острыми клыками, обвивают руки, ноги, срывают галстук, заменяя его своими шершавыми телами, растягивают в стороны как одна единая ожившая дыба. И почему-то не шипят. Огромная черная кобра нависает сверху, свет от ее пустых кристальных глаз без зрачка катится по уже оказавшемуся обнаженным телу ледяной водой. На лбу кобры - алая звезда, клыки зазубрены, по капюшону ползут струйки крови, капают на загорелую кожу, превращаясь в новых и новых змей, маленьких, юрких, злобных. Кобра улыбается, тонкий язык с треугольником на конце скользит по лицу, мокрым от пота волосам, раздвигает губы, с каждым движением разрезая нежную плоть, наполняя рот соленым вином. Кобра приближается в смертоносном поцелуе, звезда мерцает, ослепляя, и...
Риптайд просыпается мгновенно, но еще несколько секунд не может пошевелиться, поэтому тупо упирается взглядом в потолок и разглядывает болтающиеся по нему тени. В последнее время ему все чаще снится всякий бред, наверное, мысли о конце света и скором соседстве с ядерным реактором не дают жить спокойно, но Риптайд знает, что к утру он даже не вспомнит, что ему привиделось. Останется только противное тянущее ощущение, как будто он что-то упустил, что-то совсем небольшое, но очень важное. Впрочем, это ощущение все чаще преследует его и без всяких снов, так что принципиальной разницы Риптайд не видит.
Он отворачивается к стене, снова зарываясь в одеяло, и думает, что надо будет в ближайшие дни выбраться куда-нибудь на сушу, поближе к клубам и веселью, иначе он все-таки свихнётся.

Глава 26

Глава 26.

Утро Азазель встречает на палубе. Он, как обычно, сидит на перилах, с бутылкой пива в руках, еще две уже пустые стоят на полу, и Азазелю плевать, что в любой момент сюда может подняться и начать читать свои нотации относительно чистоты Эмма. Сейчас его волнует только горячий морской рассвет и попытки понять, где и когда он ошибся на этот раз.
Вчера он надеялся разделаться с Риптайдом до конца, но в итоге сам же не смог этого сделать. И это был полнейший провал.
Азазель перекидывает ногу через перила и садится спиной к палубе, балансируя на тонком поручне. Серо-голубое от туч небо перед его глазами постепенно превращается в грязно-розовое, с золотым шаром-прожектором посередине. От встающего солнца глаза слегка слезятся, но Азазель не вытирает их, потому что если он отпустит руку – полетит вниз. Конечно, всегда можно переместиться, но ему меньше всего хочется шевелиться.

За то время, пока Азазель был с Шоу, их боевики менялись так быстро, что Азазель даже не пытался их запоминать. Они либо слишком быстро наглели, либо не проявляли ни капли инициативы, лезли, куда их не просили или не выполняли приказов, пытались превращать срочные собрания в бордель, а вечеринки – в унылые пьянки. В общем, они делали все то, что ужасно раздражало Азазеля. А что самое глупое – практически все на него западали, в той или иной степени, и почему-то начинали вести себя так, будто Азазель им чем-то обязан.
Каждый раз, когда Шоу говорил, что им нужна очередная замена, Азазелю хотелось разбить о его голову что-нибудь тяжелое. У Шоу был пунктик – он хотел видеть на месте боевика что-то молодое, симпатичное и мужского пола, потому что, как он говорил, одной бабы на корабле им достаточно для любого конца света, а этих мальчиков вполне можно воспитать под себя. Воспитывать, правда, приходилось вовсе не Шоу, а Азазелю, и последнего это совершенно не радовало. Впрочем, что бы ни говорила Эмма, Азазель их не убивал – просто в какой-то момент оказывалось, что они слишком слабы без постоянной страховки со стороны Азазеля, и если он вдруг не появлялся вовремя, они уже не могли справиться сами. Азазель не знал точно, радовала ли его самого смерть очередного бесполезного товарища или же бесила тем, что ему тут же приходилось искать точно такого же нового.
Яноша Азазель нашел случайно – Эмма рассказала ему о мальчике, упоминавшемся во время переговоров Шоу с кем-то из венгерских боссов. Они, правда, считали его сумасшедшим и чуть ли не проклятым, Азазель посмеялся про себя над людским идиотизмом и на всякий случай решил запомнить, где искать неплохого мутанта. А через две недели Джастин разбился на машине, и его способности управлять водой ему никак не помогли, и тогда Азазель наведался к мальчику, и, как оказалось, весьма вовремя. Три разгромленных торнадо этажа поставили еще один жирный плюс напротив графы «забрать с собой», и Азазель, не раздумывая, за минуту превратил всю якобы идеально подготовленную охрану в клиентов для ближайшего кладбища. А мальчик сразу же удивил его, потому что слишком быстро и бесстрашно шагнул навстречу демону, с клинков которого стекала на и без того ставший грязным пол кровь. Только через несколько лет он узнал, что Янош тогда думал об одном – что Азазель тогда убьет его вместе со всеми, и все, наконец, закончится. Ощущение после этой фразы внезапно показалось Азазелю странным.
Сейчас, вспоминая все, что было за семь лет, Азазель ясно видел, что же такого особенного было в Яноше, что он задержался с ними так надолго. Он знал свое место в самом прямом смысле – не лез выше, чем мог, но и хоть как-то унизить себя не давал никому. Внешность смазливого парня, в которого он превратился сразу же, как переоделся в первый в жизни приличный костюм, в большинстве случаев была обманчива. Янош довольно быстро понял, как ему управляться со своей силой, и Азазель принимал в этом непосредственное участие, и вскоре выяснилось, что мальчик тоже умеет убивать красиво и технично. А еще он хочет красиво жить, учиться и иметь возможность отпускать на волю свою силу. И Азазель медленно, но верно стал отдаляться от Эммы и все больше проводить времени с Яношем, который слушал его и верил ему. Все это время верил.

Азазель не ожидал, что Риптайд выберется. Он знал, как тот боится огня, и думал, что пожар, который устроила попавшая в остатки разлитого у входа бензина пуля, его остановит раз и навсегда. Риптайд был прав – Азазель действительно был в ангаре, когда он начал гореть, просто чтобы убедиться, что он был прав – и Риптайд действительно такой же слабак, как и все предыдущие боевики. Но Риптайд удивил его дважды: когда додумался до единственного способа выбраться и когда его осуществил, несмотря на попытку Азазеля сбить его с толку. И Азазелю просто-напросто пришлось посмотреть на напарника другими глазами. И то, что он увидел, Азазелю понравилось.
Он знал, что Риптайд все понял, пусть и с помощью Эммы. Наверное, это было даже на руку – не придется ничего рассказывать и объяснять.

- Красивое утро, не правда ли?
Азазель оборачивается и видит Шоу с неизменным стаканом виски со льдом. Иногда Азазелю кажется, что он специально таскает с собой муляж одного и того же стакана.
- Красивое, - говорит Азазель и поворачивается обратно к небу, чтобы узнать, что именно он только что назвал красивым.
Шоу подходит и облокачивается на перила, стакан зависает над морем.
- Я был прав – запасной план все-таки стал основным, - говорит он.
Азазель молча кивает, залпом допивает пиво и бросает бутылку на палубу.
- Тебе не хватит? – нахмурившись, спрашивает Шоу. Лед в его стакане позвякивает о стенки.
- Не все же вам спиваться.
Шоу усмехается и переводит взгляд на солнце, щурится и отворачивается, опираясь на перила спиной.
- Риптайд хорошо вчера сработал, - говорит он, слегка потягиваясь. – Ребята на базе до сих пор в истерике.
Азазель снова только молча кивает.
- Ты сегодня не разговорчив. Что произошло? Кофе опять кончился? – посмеивается Шоу, глядя на Азазеля.
- Все кончилось, - пожимает плечами Азазель.
- Все только начинается, - Шоу отпивает виски.
- Все относительно.
Они оба молчат какое-то время. Азазель разглядывает полоску горизонта, за которой осталось совсем немного солнца, Шоу с задумчивым видом болтает льдом в стакане.
- Кстати, всегда хотел сказать тебе спасибо, за то, что ты его нашел, - вдруг говорит он.
- Кого? – хмурится Азазель.
- Риптайда. Все-таки он нам очень подходит.
- Прекрасно, - сквозь зубы сообщает Азазель.
Шоу улыбается и спрашивает:
- А ключи-то вернули?
- Какие ключи?
- От самолета.
Азазель прищуривается и неопределённо машет в сторону:
- Ключи не те оказались.
- Почему?
- Откуда я знаю? – слишком резко отвечает Азазель. – Что Эмма сказала, то я и забрал.
- Ладно-ладно, не нервничай, - Шоу примиряюще выставляет вперед ладони. – Все прошло лучше, чем я думал.
- Неужели? – кривит губы Азазель.
- Да. Этот скандал нам на руку. Вкупе с завтрашним сбитым самолетом это станет отличным поводом к войне.
Азазель собирается ответить, что ему плевать на наличие или отсутствие повода, но Шоу вдруг хмурится, а потом отмахивает от него и идет вниз, бросив на ходу:
- И что Эмме не спится?

Глава 27

Глава 27.

К обеду небо застилает тучами так, что даже вездесущие надоедливые чайки куда-то пропадают, и все, что слышит теперь Риптайд – это тихий шум мотора и шелест белой скатерти, которую треплет ветер. Сам он стоит около бара и бездумно разглядывает бутылки, не зная, чем заняться хотя бы до вечера. В воздухе витает странное предчувствие чего-то, что может случиться, если сейчас сделать один неверный шаг, и хотя Риптайд считает подобное чушью, ощущение нервирует и его, заставляя слоняться по яхте в попытке занять руки.
Кроме него на яхте только Азазель, потому что Эмма и Шоу сейчас ужинают в каком-нибудь приморском итальянском ресторанчике, и Риптайд ловит себя на мысли, что завидует тому, что у них уже вечер, до которого ему еще жить и жить.
Утром он зачем-то пришел к Шоу и успел напроситься поучаствовать за компанию в завтрашнем плане, Шоу пожал плечами и предупредил, что если Риптайд чему-то помешает, то ничем хорошим это для него лично не кончится. В принципе, это был обычный ответ, Риптайд слышал его уже сотню раз, и ни один из них пока не кончился. Но Шоу любит традиции в отдельно взятых вещах, и с этим приходится только мириться.

Азазель появляется у бара совершенно бесшумно, не глядя берет бутылку с теплой содовой, непонятно почему там оказавшуюся, и открывает, ударив крышкой об угол стола. Риптайд чуть отходит в сторону, намереваясь перебраться хотя бы на близлежащий диван, но Азазель останавливает его, легко касаясь плеча пикой.
- Зачем ты напросился с нами? – спрашивает он, отставляя так и не начатую бутылку на стол.
Острый кончик, даже не двигаясь, щекочет Риптайду шею, и он накрывает пику рукой, про себя удивляясь, что Азазель ее не убирает.
- А почему я не могу там быть? – Риптайд замученно усмехается. – Или я не вписываюсь в твои личные планы?
- Ты и так в них вписан.
- Какая честь. Неужели я начал соответствовать твоим ожиданиям? Гордиться уже можно?
Риптайд дергает плечом, пытаясь сбросить пику, Азазель смеется и обвивает хвостом его запястье, напоминая, что Риптайд до сих пор держит его рукой.
- Ну так что?
Выражение лица Азазеля неуловимо меняется с обычного насмешливого на серьезное, он подходит ближе, пику на плече Риптайда сменяет тяжелая рука.
- Ты соответствуешь не мне, ты соответствуешь себе. Это лучше, - говорит Азазель, и в его тоне нет намека на язвительность. Риптайд смотрит на него как на привидение кальмара из своего сна.
- На тебя что, Эмма с утра свалилась в своей броне?
- Не знаю, не видел, - отвечает Азазель. Рука на плече Риптайд ощутимо сжимается, тот морщится.
- Как же ты упустил такую серьезную деталь?
- Ты все переиграл.
Риптайду достаточно секунды, чтобы схватить Азазеля за руку, заламывая ее тому за спину, и прижать Азазеля к барной стойке, но не достаточно, чтобы понять, почему тот даже не пытается защититься или огрызнуться. Впрочем, сейчас Риптайда это мало волнует.
- Я не играю, чертов ты ублюдок,- шипит он, сильнее надавливая на руку. - Я никогда не играл, ясно тебе?
Риптайду кажется, что он, наконец, победил, непонятно в чем, но победил. Но тут Азазель поворачивает к нему голову – лицо слишком спокойное для его позы, - и говорит, чуть прищурившись:
- Я слышал.
Риптайду не нужно объяснять, о чем он говорит. Он выпускает руку Азазеля, хватает первую попавшуюся бутылку, большую, с черно-золотой этикеткой, бьет ею об стол, намереваясь поддеть крышку, но вместо этого разбивает горлышко. Крышка откатывается Азазелю под ноги, Риптайд смотрит на нее, поднимает голову, встречаясь взглядом с внимательными голубыми глазами, и пьет прямо из разбитого горла, крепко зажмурившись, давясь отвратительным ромом.
Азазелю можно даже не шевелиться, чтобы выбить ему из легких весь воздух. Риптайд предпочел бы драку, любую, хоть с тысячей таких Азазелей, потому что удары чужих кулаков всегда будут восприниматься им легче брошенных вот так слов просто потому, что при втором варианте ему никогда не удастся вовремя дать сдачи.
- Хватит.
Азазель выдергивает бутылку у него из рук, Риптайд пытается ее выхватить – в результате бутылка выскальзывает, падает на пол, чудом не разбиваясь. Липкий ром разлетается брызгами Риптайду до колен.
- Ты совсем охуел? Что ты лезешь?
Вот теперь действительно можно и подраться. Риптайд вскидывает руку с уже зажатым в кулаке вихрем и швыряет его в Азазеля, кривясь вдруг от неожиданного приступа тошноты. Риптайд наугад запускает второй, и обе воронки летят по густой траве, вырывая ее с корнем, и встречаются у одиноко стоящего дерева, вбиваясь друг в друга и едва не ломая ствол.
Ему не нужно оборачиваться, чтобы знать, что Азазель стоит сзади.
- Опять лес? Ты повторяешься.
Ответа нет, и Риптайду все-таки приходится обернуться.
Азазель сидит прямо на траве, сцепив руки на коленке, и пристально смотрит на Риптайда.
- Это твой единственный шанс, - говорит он.

Если бы на поляне сейчас оказался кто-то третий и спросил у Риптайда, чего тот хочет больше всего, Риптайд, не раздумывая, сказал бы – убить Азазеля. Задушить, сжечь, переломать ураганом все кости, сбить им все деревья в радиусе десяти миль. Сделать что угодно, лишь бы не видеть этот ожидающий взгляд.
- Один единственный шанс, - медленно повторяет Азазель, не меняя позы.
Риптайд знает Азазеля достаточно хорошо, чтобы быть уверенным в том, что тот действительно не сдвинется с места. И слишком плохо, чтобы понять, зачем это нужно.
Он много раз убивал, не важно, специально или случайно, позавчера он отправил на дно целый катер с отрядом полиции, превышавшим своим количеством число его противников на данный момент раз в пятьдесят. Ему было плевать, и сейчас плевать на этих людей и на тех, кого он убил раньше, неделю, год или семь лет назад. Ему было плевать, что среди этих людей были мутанты, не один и не два. Азазель был таким же мутантом, но рука у Риптайда почему-то не поднималась.
- Чего ты ждешь? – спрашивает Азазель. – Боишься?
С точностью у Риптайда проблем не было никогда, именно поэтому Азазеля швыряет ровно в то дерево, куда и планировал Риптайд. И отпускает как раз с тем, чтобы Азазель рухнул на траву в сантиметре от ствола.
Риптайд готов к тому, что Азазель исчезнет, но то, что он появится прямо перед ним, зачем-то хватая за обе руки, он не ожидает.
- Все, - говорит Азазель, и на этот раз на его лицо возвращается обычное глумливое выражение. – Мы квиты. На этом предлагаю закончить.
Азазель не уточняет, что именно они заканчивают, а Риптайд не спрашивает хотя бы потому, что не знает, как спросить. Но и отвечать утвердительно он не торопится. Азазель по-прежнему держит ему руки и вообще стоит слишком близко для существа, которое собирается что-то заканчивать.

Они уже стояли так, и не однажды, Азазель учил его вовремя успокаиваться и отходить в сторону, и каждый раз обещал сломать ему руку, но так ни разу даже не сжал сильнее, чем нужно, просто держал, разминая пальцами запястья и повторяя: «Успокойся, иначе проиграешь».
Ощущение рук на запястьях кажется совершенно привычным, и Риптайд машинально успокаивается, вдыхает глубоко, а когда поднимает голову и видит лицо Азазеля, понимает, что они вспоминают об одном и том же. Как еще можно объяснить пальцы, легко поглаживающие нервно бьющийся пульс?
- Надо возвращаться, - говорит Азазель и переносит их обоих на яхту, не дожидаясь ответа.
Риптайд собирается было схватить Азазеля за рукав и хотя бы раз уже выяснить все до конца, но его пальцы ловят только рассеивающийся красно-желтый дым.

Глава 28

Глава 28.

Несмотря на относительно раннее утро, солнце палит нещадно. Риптайд в очередной раз проклинает свою не вовремя проснувшуюся предусмотрительность, заставившую его надеть не шорты и рубашку, а костюм, да еще и волосы уложить. Мог бы и в хвост завязать, все равно не на вечеринку идти. Он с силой проводит рукавом по мокрому лбу, морщится от прикосновения почему-то шершавой ткани, а потом, плюнув на все, стаскивает с себя пиджак и зашвыривает его куда-то за спину. На базу, как выяснилось, им было еще рано, Эмма вдруг изъявила желание немного прогуляться, и теперь они втроем медленно идут по унылому подобию леса, где на один даже куст приходится по десять шагов полудохлой травы.
- Все, достало.
Риптайд пинает удачно подвернувшееся деревце и останавливается, сверля глазами внимательное лицо Эммы и спину даже не соизволившего повернуться Азазеля.
- Какого черта мы тут гуляем?
Риптайд чувствует, как в левой руке начинает закручиваться воздух, раздраженный, недовольный, такой же, как сам Риптайд. Эмма смотрит на него как на капризного ребенка, посреди площади требующего сладкую вату.
- Свежий воздух полезен. Русские леса воспеты сотнями поэтов и писателей. Самолет еще в пути, - перечисляет Азазель, продолжая стоять к ним спиной.
- Где ты леса здесь видишь?
- А ты оторви свой взгляд от задницы мисс Фрост, тоже увидишь!
- Я тебе сейчас что-нибудь от задницы оторву!
- Хватит, - резко говорит Эмма, делая шаг к Риптайду, ее кулак мгновенно обрастает алмазной броней и выглядит достаточно красноречиво, чтобы ей не пришлось ничего больше говорить. Вторая рука, с так же сжатыми в кулак алмазными пальцами, недвусмысленно двигается в сторону Азазеля.
- Что, у тебя новый маникюр? – осведомляется Азазель.
Броня Эммы скатывается и исчезает, Риптайд машинально смотрит на ее идеальные ногти.
- Нам пора на базу.


Они стоят посреди пункта управления в штабе, с десятком солдат вокруг, но благодаря Эмме их, конечно же, не видят. В комнате пока что было спокойно, хотя Риптайд замечает, что пара людей как-то излишне нервно одергивает рукава формы. От Эммы их волнение тоже не укрывается.
«Похоже, они догадываются, что самолет не повернет».
Азазель молча кивает и протискивается между солдатами, не задевая никого даже хвостом. Он вполне мог бы переместиться, но ему больше нравится раздражать таким образом Эмму.
«Посмотри, ровно он там летит?»
Эмма обращается к Азазелю, но Риптайд тоже слышит, потому что Эмма зачем-то замкнула их троих на дурацкую безмолвную конференцию, внезапно ему в голову приходит мысль, что при таком раскладе Азазель может услышать то, что думает Риптайд, и он не сразу решает, нравится ему такой вариант или нет.
Азазель тем временем разглядывает мониторы слежения, судя по выражению лица, увиденное его вполне устраивает. Он говорит Эмме, что можно спокойно убраться отсюда на полчаса, потому что они ничего не пропустят, и получает в ответ прожигающий взгляд, потому что говорит Азазель вслух.
«Зачем мы таскаемся здесь так рано?» - спрашивает Риптайд у Эммы и хмурится, когда она почему-то кивает в сторону Азазеля.
«Так мы здесь остаемся или что?»
На этот раз Азазель говорит уже про себя, Риптайд слышит его голос, похожий на плохое эхо, у себя в голове.
«Только не в лес», - думает Риптайд, уверенный в том, что если Азазель это услышит, он обязательно сделает наоборот. Он уже готовится швырнуть пару вихрей в ближайшее дерево, но вместо травы под ногами оказывается деревянный пол. Азазель переносит их обратно на яхту, к бару, и тут же достает из холодильника бутылку.
Риптайд переводит взгляд на Эмму – та не выглядит удивленной, напротив, она ставит на стол сначала два стакана, потом еще один, и даже улыбается. Риптайд просит ее убраться из своей головы и облегченно выдыхает, когда чувствует, что ментальный поводок отстегнулся. Он не дожидается, пока Азазель нальет ему, просто забирает пустой стакан и спускается вниз, к себе в каюту, убеждая себя по пути, что он идет только вымыться и переодеться, а вовсе не избегает ничьей компании.

Поводок возвращается на место ровно в тот момент, когда Риптайд пытается достать из-под кровати укатившуюся резинку. Эмма ничего не говорит ему, зато рассказывает Азазелю про какой-то ресторан и бильярд, Риптайд слышит заинтересованный голос Азазеля, и его передергивает от ощущения, что он подглядывает за кем-то из кустов. Это для этих двоих не существует понятий о личном пространстве, а Риптайду совершенно не нравится висеть между ними и не иметь возможности не видеть и не слышать.
«Нам пора?» - спрашивает он излишне резко.
«Да. Поднимайся».
Риптайд непонимающе хмурится – с каких пор ему приходится поднимать самому, в то время как Азазель находится тут же? Но на его вопрос никто не отвечает, да и разговора он больше не слышит, и все это напрягает еще больше.
Руку Эммы, одергивающей Азазелю пиджак, вышедший на палубу Риптайд предпочитает не замечать.


На этот раз на базе заметное оживление, как выражается Азазель. По мнению Риптайда там творится форменное сумасшествие: людей мало, и это одна из причин их суеты, по территории от столба к столбу летят оглушающие сигналы тревоги, кучка еще совсем молодых солдат оглядывается непонимающе, но оружие на всякий случай держит в руках. Азазель посмеивается и разминает шею, как перед рукопашной дракой, Эмма оглядывается равнодушно и слегка презрительно, Риптайд стоит между ними и смотрит на небо, где скоро появится их самолет.
- Давай к стрелкам, - говорит Эмма вслух, но Риптайду почему-то кажется, что она сказала это больше для него, нежели для Азазеля.
- Уже виден? – уточняет Азазель, и после кивка Эммы кладет одну руку ей на талию и протягивает вторую Риптайду. Риптайд делает вид, что смотрит вбок, и опирается на плечо Эммы своим, игнорируя недовольный взгляд.

Риптайд упирается взглядом в радиолокатор и мигает в такт ползущей по нему зеленой точке, идущей по косой в их сторону. Вокруг - застывшие люди, которые никогда не узнают о том, что сейчас происходит прямо у них перед носом. Краем глаза Риптайд видит, как Азазель гладит кнопки на панели, его хвост нетерпеливо постукивает по полу в миллиметре от сапога офицера, который сейчас должен занимать место Азазеля.
Точка приближается к тому месту, где ее траектория совпадает с траекторией ракетницы, Риптайд кивает Эмма и переводит взгляд на огромное окно, из которого уже видно крошечное черное пятно на небе.
Эмма прищуривается и невидяще смотрит на локатор, солдат за их спинами вдруг оживает и подходит к микрофону, включает громкую связь и четко произносит что-то по-русски.
Риптайд видит, что находящиеся на улице солдаты непонимающе переглядываются, но все же не смеют сойти со своих постов, оглядывается на Азазеля, уже занесшего пальцы над пультом.
- Когда он скомандует, нажимаешь все три кнопки, - говорит Эмма, по-прежнему смотрящая куда-то сквозь стену.
Риптайд слегка напрягается – ему не нравятся ракеты в принципе, даже если они направлены не на него, - и снова смотрит в окно, из которого доносится тянущийся пронзительный шум, а потом мегафон кричит хором с офицером, Риптайд разбирает только слово «Огонь!», и ему достаточно этого, чтобы понять, что ракета полетела до того, как поступил приказ. И почему-то одна.
- На поле, - командует Эмма, и Азазель цепляет обоих за руки, отпускает уже на полигоне и снова сам пропадает. Риптайд задирает голову и видит, что самолет летит как-то странно, словно его тащит в совершенно другую сторону.
- Что за…
То, что ракета в лучшем случае попадет самолету в хвост, он видит сразу, а еще он прекрасно знает, что Эмма, слишком занятая тем, чтобы скрывать их, в упор не видит траектории самолета.
На размышление уходит едва ли секунда. Риптайд не помнит, делал ли он так когда-нибудь, но сейчас это не важно, потому что главное – подцепить несущуюся ракету и подтащить следом за самолетом, который совершенно спокойно улетает из зоны обстрела.
Ему кажется, что ветер крутится у него в руке, слишком сильно, до сведенных мышц, но на самом деле узкая воронка коконом обхватывает ракету, заставляя ту кувыркаться в воздухе, и швыряет за самолетом, раз за разом ближе. Ракета все норовит выскользнуть, но Риптайд держит крепко, как будто вылавливает из озера большую серебристую рыбу.
Последний рывок – и Риптайд сжимает кулак, обхватывает его второй рукой и слезящимися от слишком голубого неба глазами смотрит на клубы дыма и непонятный кусок, отлетающий от стремительно теряющего высоту самолета и планирующий на темно-сером парашюте.
Азазель объявляется за их спинами, трогает Эмму за плечо, та кивает, и уже на палубе яхты до Риптайда доносится усиленный мегафоном взрыв аплодисментов.

- И что это было? – склоняет голову набок Шоу. У него чересчур растрепанные волосы и не так уж идеально сидящий пиджак, Риптайд видит, как Эмма молча сверлит взглядом складку на его рукаве.
- Русские получили своего чертика вместе со слегка помятой табакеркой. Трибуны ликуют, - излишне бодро рапортует Азазель. Шоу смотрит на Азазеля так, как обычно смотрит на Риптайда, и ничего не отвечает, обнимает Эмму за талию и уводит к лестнице вниз.

Глава 29

Глава 29.

Шесть утра – вовсе не то время, когда стоит лежать в пустой ванне и глотать кислый апельсиновый сок, но деваться Риптайду больше некуда, потому что все клубы уже закрываются, а все рестораны еще не открылись, а просто мотаться по городу в такую сырость, как сегодня, только ради того, чтобы подумать, ему кажется глупым. В конце концов, это его каюта и его ванна, и никого не должно волновать, что он там делает. Даже если он умирает от скуки.
Со взрыва самолета прошло около недели, судя по довольному лицу Шоу, его план в самом разгаре и исправно работает, Риптайд вовсе не горит желанием знать все подробности, напротив, в последнее время ему хочется, чтобы его вообще никто не трогал, никуда не отправлял и напрочь забыл о его существовании. Однако у Шоу слишком много энергии, Риптайд подозревает, что он сожрал на досуге какой-нибудь не тот провод и именно благодаря ему на побережье веерное отключение электричества. То, что до побережья больше сотни миль, при этом совершенно не важно.

Первое, что сделал Шоу, когда снова появился на палубе – вложил ему в руку ключи от катера и документы на подлодку и отправил в доки, сказав, что он может возвращаться, когда пожелает. Наверное, это можно было бы считать отпуском, если бы Шоу при этом не намекнул, что лучше бы ему желать побыстрее, в интересах общего дела, естественно.
В доках Риптайд проторчал пять дней, и вовсе не по собственной воле. Началось все с того, что его катер, пришвартованный у берега, оказался в прямом смысле загнан в угол двумя парусными яхтами, хозяева которых были неизвестно где. Да и вообще судов в порту было неожиданно много, и Риптайд потратил только два дня на то, чтобы узнать имена владельцев, найти их и доставить. Искал и звонил, естественно, он не сам, хотя больше всего ему хотелось решить эту проблему совершенно самостоятельно – раскидав перекрывающие ему путь в стороны парой торнадо, а заодно дав пинка не слишком расторопному администратору. К счастью для этого самого администратора, яхты успели отогнать до того, как Риптайд окончательно вышел из себя.
С подлодкой все оказалось еще сложнее. Выяснилось, что ее размеры не совпадают с их нынешней яхтой ровно настолько, чтобы на подгонку ушло много времени и денег, Риптайду эта идея не нравилась, он бы лучше слил эти деньги в казино или взял бы еще один небольшой катер, который ему так настойчиво предлагали с момента его здесь появления. Он бы так сразу и сделал, но Шоу вряд ли будет доволен отсутствием подлодки, денег и самого Риптайда, потому что один день внутри казино обычно растягивался на неделю, успевшую пройти снаружи. Еще одной проблемой было то, что на время сцепления яхты и подлодки им пришлось бы переехать черт знает куда, то есть в отель, а на сушу Риптайду неожиданно расхотелось. Он вообще слишком любил море, поэтому его единственного переезды на яхты больше радовали, нежели нервировали.
В конце концов Риптайд завалился в шезлонг у бассейна небольшой гостиницы, находящейся прямо в порту, кинул на лицо футболку и в очередной раз задумался о том, куда бы ему пойти – к катеру, к Шоу или банально на хрен. Решение пришло неожиданно, причем настолько, что Риптайд чуть не упал с лежака, когда вставал.
Кроме катера ему пытались показать еще и две яхты, причем ни одну из них у Риптайда назвать яхтой язык так и не повернулся. Скорее уж, это была пара круизных лайнеров, на них могли бы поместиться сотни две человек, но, как показала небольшая экскурсия, рассчитаны они были каждая мест на десять-пятнадцать. Стоимость яхт премиум-класса Риптайд даже узнавать не стал – все равно ему одна такая махина совершенно не была нужна, ему больше нравились небольшие катера и карманные, как прозвал их Азазель, яхты, на которых для него одного было достаточно просторно.
Идея Риптайда была до глупости проста, и он удивился, что она не пришла никому в голову раньше. Вместо того чтобы тащить сюда их «Эрлихкайт», можно было просто купить вторую яхту и здесь же дособрать ее и прицепить подлодку, не мотаясь туда-сюда. Оставалось выбрать яхту, что он и сделал.
Единственным различием между предложенными ему яхтами был цвет корпуса, и Риптайд, считавший, что яхта должна быть белой, но ни в коем случае не пушистой, неожиданно для себя подписал чек на покупку блестящей черной «Каспартины». Словно бы случайно, ее параметры почти точно подходили к подлодке, Риптайд заподозрил бы, что его обкрутили, но даже если и так – ему было плевать.
Второй катер он все-таки тоже взял, на этот раз чисто-белый, взамен старому, который тут же выставили на продажу. Не сказать, чтобы ему было жалко с ним расставаться, такое было только с самым первым его катером, подаренным несколько лет назад на день рождения. Тогда Шоу своим презентом его здорово удивил, а еще больше удивил Азазель, умудрившийся за неделю научить его плавать так, будто бы он родился со штурвалом в руках. До этого Риптайд как-то считал, что машины и старый вертолет, ради смеха угнанный с базы, - его предел. Оказалось, что водить суда ему нравится да и удается лучше и больше, и Риптайд частенько проводил время, гоняя на катере по темно-синей воде.
Разглядывая новый катер, Риптайд вдруг понял, чего ему так не хватало. Договоры были оформлены почти мгновенно, и вечером шестого дня он разбил о борт «Торренте» бутылку шампанского и отправился ночевать в открытое море. Поспать, правда, ему особо не удалось, потому что внезапно в его голове объявилась Эмма и, оценив обстановку, настоятельно попросила не задерживаться. Риптайд спросонья пожелал ей переехать в ад и мысленно записал в разряд надоедливых баб, но получив ментальную пощечину, даже извинился, правда, не слишком искренне.
До их яхты Риптайд добрался почти за сутки, катер развивал неплохую скорость, и Риптайд был более чем доволен покупкой, тем более что по пути он решил, что ближайшие дни проведет пусть и недалеко от их дурдома класса люкс, но все же на собственном судне.

На яхту он поднялся, вихрем скинув себе лестницу, закрепил катер и отправился в свою каюту, как обычно пройдя мимо кабинета Шоу. И тут же подумал, что подслушивать разговоры в этом самом кабинете начинает входить у него в непроизвольную привычку.
Он слышал, как Шоу спросил у Эммы, зачем Азазелю понадобилось менять курс самолета, ответ Эммы прозвучал слишком тихо, зато следующая реплика Шоу была четче некуда.
- Я никогда не сомневался, что они соответствуют друг другу.

Риптайд подтягивается на руках и садится, прислоняясь лбом к холодной стенке ванной, потом снимает с себя рубашку и шорты и медленно поднимается, чтобы включить воду. Сидеть просто так стало холодно, да и смыть с себя морскую соль все-таки надо, поэтому он все больше отворачивает кран с горячей водой и, закрыв глаза, устраивается под тяжелыми струями душа.

Глава 30

Глава 30.

- Что значит – ты купил яхту? Какую еще яхту?
Риптайд мысленно дает себе пинка за то, что рассказал Эмме о проведенной неделе, а не пошел сразу к Шоу, как собирался. Вряд ли он бы стал так кудахтать с утра пораньше. Эмма невыносимо раздражает Риптайда, и он ничего не может с этим поделать.
- Эмма, пожалуйста, дай пройти, пускай тебе Шоу рассказывает, это была его идея.
Эмма делает шаг назад, но продолжает сверлить его взглядом, Риптайд знает, что она копается в мыслях, и ему хочется снова оказаться в порту подальше ото всех.
На счастье Риптайда Шоу как раз идет к ним, в руках у него несколько листов с чертежами и какими-то текстами.
- Милая, узнай, пожалуйста, как там поживают наши господа, - улыбается Шоу Эмме, указывая глазами на лестницу.
Риптайд понятия не имеет, о каких господах речь, он почти уверен, что их либо не существует, либо они уже давно не поживают, но делает вид, его уход Эммы его безумно расстраивает.
Шоу усмехается ему, понимающе, но в то же время предупреждающе, плохо думать про Эмму разрешено только самому Шоу и, пожалуй, Азазелю, Риптайд, к своему счастью, не является ни одним из них, поэтому уход Эммы его только радует.
Шоу жестом приглашает его сесть на диван и протягивает листы, которые держал в руках, Риптайд просматривает их – там действительно чертежи подлодки, характеристики и что-то, похожее на инструкцию.
- Я решил, что будет проще купить вторую яхту и пристегнуть подлодку к ней, чтобы не таскаться туда-сюда. Яхта почти подходит по размерам, все обещали подогнать за две недели, не придется никуда переезжать.
Шоу снова начинает улыбаться, кивает с одобрением.
- Яхту, как я понимаю, ты уже купил? А это что у носа плавает за добавка?
- Продал тот катер, взял новый. Чек на аванс я им подписал, остальное они просили подписать вас.
- Договоры где? А чертежи возьми, посмотришь потом.
Риптайд поднимается:
- На катере. Сейчас принесу.
Шоу осаживает его и поворачивает голову в сторону, спустя пару секунд на палубе появляется Азазель.
- Заберешь документы? – просит Шоу. – Они на катере.
- Во второй каюте на полу, - уточняет Риптайд.
Шоу усмехается при словах о полу, Азазель же молча исчезает и возвращается с папкой в руках, передает ее Шоу и снова пропадает.
- Слушай, а что с ним такое? – вдруг спрашивает Шоу, доставая документы и одобрительно кивая в такт перелистыванию.
- С кем?
- С Азазелем.
-А что с ним?
Шоу выбирает из стопки договоры на покупку, складывает остальное обратно в папу и кладет на столик.
- Ты у меня спрашиваешь? Вы же вместе на неделю пропали.
Риптайд собирается облокотиться на столик, но промахивается, ударяясь локтем об угол, и сквозь мат ошарашенно спрашивает:
- Вместе?
Шоу закидывает ногу за ногу и поправляет очки, подносит листы поближе, внимательно перечитывает, а потом поворачивается к Риптайду с совершенно будничным выражением лица.
- А разве нет? Вы как-то синхронно пропали.
Пока Риптайд пытается придумать, что на это ответить, Шоу вновь утыкается в бумаги, на этот раз изучая характеристики яхты.
- Ну так что?
Пока Риптайд думал, Шоу уже успел дочитать страницу до конца и теперь смотрит на него поверх очков, как на насекомое под микроскопом.
- Я был один, - ворчит Риптайд и встает, берет чертежи. – Я еще нужен?
- Нет, можешь идти, - машет рукой Шоу. – Кстати, ты выбрал неплохое название.
Названия Риптайд не выбирал, но продолжать разговор не хочется, так что он просто пожимает плечами и идет в каюту, служащую им гостиной. Обычно там сидит Шоу, когда он не у себя в кабинете, но раз Шоу наверху, то Риптайд вполне может ее занять.

Через три часа Риптайд готов признать, что он сошел с ума. Нет, с чертежами было все в порядке, даже не пришлось ничего исправлять – оборудование для подлодки подходило идеально, и начинку подобрали именно с такой характеристикой, которую Риптайд бы хотел видеть. Проблема была в другом.
Что происходило у них с Азазелем, Риптайд совершенно не понимает, он не уверен и в том, применимо ли вообще в данной ситуации слово «их» или лучше будет сказать, « у него и Азазеля», отдельно.
Вдали от него Риптайд успел окончательно успокоиться, прокрутить про себя всю ситуацию с самого начала и понять одно – то, что он запутался окончательно. Единственное, что он смог выловить, это самое начало развала их отношений, ту драку на кухне, после которой он пошел к Азазелю поговорить, а Азазель сделал вид, что того разговора из четырех слов вовсе не было. Или не делал?
Риптайд бездумно мнет уголок чертежа, продолжая вспоминать.
Все время с того моменты Азазель медленно, но верно выводил его на конфликт, поддевал при каждом удобном случае, и как минимум в половине из них ему это удавалось. Он делал так и раньше, когда Риптайд и подумать еще не мог о том, что будет без тени сожаления разбивать машины и перепродавать катера не то что без согласия Шоу, а даже без того, чтобы поставить его в известность. Азазель учил его вовремя цеплять свои эмоции, чтобы не оступиться в самый неподходящий момент, и лучшим уроком, по его мнению, было постепенное доведение Риптайда до бешенства. Когда Риптайд понял, что вместо того, чтобы кидаться вперед, спокойно стоит и слушает, как оскорбляют, он согласился с мнением Азазеля.
Когда он сообщил об этом самому Азазелю, тот усмехнулся и сказал что-то про соответствия, Риптайд не помнил точно, да это было и не важно – тогда Азазель вообще часто поднимал эту тему. Риптайд не понимал половины из того, о чем он говорил: слишком много незнакомых имен, слишком много философии, слишком мало реалистичности. Возможно, будь он тогда внимательнее, сейчас все было бы не так запутанно, но что прошло, то прошло, понятий вроде «пожалеть о несделанном» для Риптайда не существовало.

- Новый катер?
Риптайд встряхивает головой и поворачивается на голос. Азазель стоит в дверном проеме, в руках у него блестят ключи. Поймав взгляд Риптайда, Азазель бросает связку ему в руки.
- Забыл на столе.
То, что ключи Риптайд оставил в замке на катере, он помнит точно, но Азазель произносит эту фразу, даже не пытаясь скрыть, что это всего лишь повод.
- Ты молодец. Быстро добрался.
Со стороны это похоже на глупый светский разговор, какие обычно начинаются между ним и Эммой, когда они встречаются с утра на кухне. Самые обычные повседневные фразы, такими обмениваются стоящие рядом в очереди люди.
Риптайд подумывает оставить без ответа и третью реплику, но ему интересно, зачем все-таки пришел Азазель. То, что за будничными фразами стоит совсем иной смысл, Риптайд понимает сразу и тут же удивляется тому, насколько хорошо он изучил Азазеля, если с уверенностью может сказать, что у того все написано на лице.
- Ты доволен?
- Вполне. Катер только цветом отличается?
Риптайд криво улыбается. Если он ошибся и сейчас, это будет концом.
- Я собирался вечером обкатать его как следует. Сможешь посмотреть, чем он отличается.
- Я и так вижу.
Вид Азазеля, который выходит из комнаты, а не исчезает из нее, вполне подходит под определение конца в голове Риптайда.

Конец.
Еще, возможно, будет эпилог.